Сангха, или духовная община, - это третья из драгоценностей. Согласно буддийской традиции, существует три уровня сангхи: арья-сангха, бхикшу-сангха и маха-сангха. Разбор значения каждого из этих терминов позволит нам более полно понять, что такое Сангха в традиционном смысле слова .
Слово арья в составе выражения арья-сангха буквально означает «высокородный» и в более широком смысле - «святой». В буддийской терминологии арья всегда означает святость как «соприкосновение с трансцендентальным». Стало быть, арья-сангха называется так потому, что состоит из святых личностей (арья-пудгала), у которых есть некоторые общие им всем трансцендентальные достижения и переживания.
Эти люди едины на духовном уровне, но вполне могут не находиться в физическом контакте, ибо объединяет их общность духовных переживаний. На этом уровне Сангха - это чисто духовное сообщество, совокупность индивидуумов из разных частей света и разных эпох, располагающая одними и теми же духовными достижениями и переживаниями, что снимает для них пространственно-временную разобщенность.
Согласно общей основе убеждений и доктринальных положений, принятых всеми различными школами буддизма, различаются четыре следующих типа святых: вошедшие в поток (сротаапанна), единожды возвращающиеся (сакри-дагамин), невозвращающиеся (анагамин) и архаты. Ими составлена духовная иерархия, посредствующая между Буддовостью и обычной человеческой непросветленностью.
Путь к Просветлению, как учил Будда, может быть различными способами поделен на последовательные стадии. Однако основным считается деление на три больших этапа: этики (санскр. - sila, пали - sila), медитации (samadhi) и мудрости (санскр. - prajna, пали - раппа). Мудрость, завершающий этап, приходит в виде вспышек прозрения, озаряющих собою природу реальности. Эти вспышки прозрения - не понятийного свойства, они непосредственны и интуитивны. Обычно они возникают во время глубокой медитации.
Оказывается, что в духовной жизни ничто не приходит сразу, все идет постепенно, шаг за шагом. На всех стадиях требуется медленное и систематическое продвижение. Так что обнаруживается, что прозрения бывают различных степеней интенсивности. Вы можете испытать слабую вспышку прозрения (если ваша медитация слаба, большего она вам не даст), или у вас будет очень яркая мощная вспышка прозрения, которая озарит потаенные глубины реальности. Типы святых различаются степенью интенсивности своего прозрения.
Это ставит перед нами важный вопрос: как измеряется интенсивность прозрения? Традиционно в буддизме прозрение измеряется двояко: субъективно, по количеству духовных оков (пали - самьяоджана, всего существует «десять оков», приковывающих нас к колесу жизни, в котором мы вращаемся), которые оно может разорвать; а также объективно, по количеству перерождений, предстоящих после достижения данного уровня прозрения.
Святые первого уровня именуются вошедшими (букв, «попавшими») в поток (сротаапанна), который постепенно приведет их к нирване . Вошедшие в поток развили у себя уровень прозрения, достаточный для того, чтобы разорвать первые три из десяти оков . Остановимся на этих оковах дольше, чем на остальных, так как они касаются нас самым непосредственным образом.
Первая окова называется satkayadrsti (пали - sakkayaditthi), что значит «личностное воззрение». Оно двояко. Первое называется sasvata-dristi. Согласно нему самотождественность личности после смерти остается неизменной. Это традиционная вера в бессмертие души, любая ее форма. У нас, мол, есть душа (неизменное самотождество, эго), которая отлична от нашего тела и пребывает после нашей смерти (она или идет на небеса, или перевоплощается). Здесь существенно именно то, что душа неизменна (как своего рода духовный бильярдный шар, который катится себе вперед, не меняясь); она не процесс, но сущее нечто. Другой вид «личностного воззрения» таков: после смерти наступает забвение: смерть - конец всему, ею все пресекается (традиционный термин - «uccheda» - буквально пресечение). Иными словами, согласно этому убеждению, психическая сторона жизни завершается в момент смерти вместе с физической, материальной.
Согласно буддизму, и то, и другое - крайние и неверные воззрения. Буддизм учит срединному воззрению: смерть - не конец всему в том смысле, что со смертью физического тела не происходит полной остановки психических и духовных процессов; они продолжаются. Но это и не продолжение существования неизменной души или эго. Длится не что иное, как психический процесс во всей своей сложности и постоянной изменчивости и текучести. С буддийской точки зрения то, что продолжается после смерти, есть как бы поток психических событий .
Вторая окова - это vicikitsa (пали - vicikiccha), что обычно переводится как «скептические сомнения» и иногда как «нерешительность». Это не «добросовестное сомнение», о котором Теннисон сказал: «Право, больше веры в добросовестном сомнении, чем в половине вероисповеданий» . Точнее будет сказать, что вичикитса - это нежелание прийти к определенному выводу. Люди колеблются, им бы все на заборе сидеть, не хотят они спрыгнуть ни на одну сторону. Они так и пребывают в этой нерешительности, не едины сами с собой, да и не пытаются это сделать. Что касается вопроса о посмертном существовании, то они сегодня думают одно, а завтра - совершенно другое. Они не берут на себя труд разобраться с этим до конца и все ясно продумать. И вот такая самоуспокоенность в колебаниях - это окова, которую, согласно учению Будды, необходимо разрушить.
Третья окова именуется silavrata-paramarsa (пали - silabbata-paramasa). Этот термин обычно переводят как «привязанность к обрядам и ритуалам», что, однако, совсем неправильно. Буквальное значение слова шилаврата-парамарша - «принятие этических правил и религиозных предписаний за самоцель». Шила здесь вовсе не обряд, но нравственное предписание или правило (если, например, говорится, что, согласно учению Будды, нельзя отнимать жизнь, то это - шила, нравственное правило). Врата - это ведическое слово, означающее обет, соблюдение религиозного предписания. Элемент, превращающий выражение silavrata-paramarsa в термин для «оков », это paramarsa - «цепляние». Таким образом, вместе это - «принятие нравственных правил, даже (хороших) религиозных предписаний за самоцель, цепляние за них самих по себе».
Это возвращает нас к притче о плоте . Как я уже говорил, Будда уподоблял Дхарму плоту, перевозящему нас с этого берега сансары на тот берег Нирваны. Дхарма во всех своих аспектах, учил Будда, есть средство для некой цели. Если мы станем думать, что нравственные правила и религиозные предписания - даже медитация или изучение священных текстов - самодовлеющи, то они сделаются нашими оковами, а оковы надобно разбить. Таким образом, эти оковы возникают, когда религиозную практику и предписания рассматривают как самоцель. Они весьма хороши как средства, но сами не суть цель.
Таковы первые три оковы. Вошедшим в поток становятся, стало быть, благодаря постижению ограниченности «Я», необходимости определенных обязательств, а также относительности всех религиозных практик и предписаний. При достижении стадии вхождения в поток остается, согласно буддийской традиции, не более семи перерождений в колесе жизни, а может быть и меньше. Вхождение в поток, таким образом, представляет собою важную стадию духовной жизни. Можно больше сказать - это в истинном смысле слова духовное обращение.
Помимо того, вхождение в поток достижимо для каждого серьезного буддиста и должно таковым считаться. Нет проку заниматься медитацией с прохладцей да кое-как следовать пяти предписаниям, искоса поглядывая на нирвану. Следует серьезно полагать, что вполне возможно уже в этой жизни разбить три оковы, войти в поток и твердо вступить на путь к просветлению.
Святые второго уровня, «единожды возвращающиеся » (санскр. sakrdagamin), это те, кто вернется человеком на землю лишь однажды; они разбили первые три из оков и весьма ослабили еще две: четвертую, т.е. «желание существовать в чувственном мире» (kama-raga), и пятую - «враждебность» или «гнев» (vyapada). Эти оковы очень крепки. Разорвать первую тройку сравнительно легче, потому что те «интеллектуальные», так что их можно разбить чистым интеллектом, иными словами прозрением. А эти две эмоциональные, укоренены куда глубже, и их разорвать гораздо труднее. Поэтому-то даже ослабления их достаточно, чтобы сделаться единожды возвращающимся.
Несколько пояснений к этим двум оковам. Кама-рага есть желание или побуждение обрести чувственное существование. Стоит немного поразмыслить, чтобы осознать, насколько это побуждение сильно. Представьте, что вам неожиданно отказали все органы чувств. В каком же состоянии будет тогда ваш ум? Это будет переживаться как ужасное лишение. И вашим единственным побуждением будет - вернуть себе контакт с окружающим, возможность видеть, слышать, нюхать, вкушать, осязать. Подумав об этом, мы можем до некоторой степени уразуметь, насколько сильна наша тяга к чувственному существованию. (Нам известно, что в момент смерти мы потеряем все свои органы чувств - не будем ни видеть, ни слышать, ни нюхать, ни вкушать, ни осязать. Смерть отрывает от всего этого, и ум оказывается в ужасающей пустоте - «ужасающей» для тех, кто стремится к контакту с внешним миром посредством органов чувств.)
Четвертая окова крепка и ослабить ее трудно; так же и пятую, гнев (vyapada). Иногда мы чувствуем, словно в нас забил источник гнева, ищущий себе выход. Это происходит совсем не потому, что что-то случилось и рассердило нас, а потому, что гнев в нас всегда, мы же только ищем вокруг себя мишень, в которую его можно было бы направить. Этот гнев в нас глубоко укоренен.
Святые третьего уровня - это «невозвращающиеся» (anagamin). Если «единожды возвращающийся» святой лишь ослабил четвертую и пятую оковы, то «невозвращающийся» разбил их, он разбил всю пятерку низших оков, три из которой интеллектуальные и две -- эмоциональные. Разбив их, невозвращающийся никогда больше не вернется на человеческий уровень. Он перерождается, согласно буддийской традиции, в сфере, именуемой «чистыми обителями» (suddhavazsa) , т.е. в группе пяти небесных подуровней на вершине мира чистых форм (rupa-dhatu). Там он после смерти обретает Нирвану.
Святые четвертого уровня - архаты, «достойные поклонения». Это те, кто достиг Просветления в этой жизни. Архат разбил все десять оков - пять низших и пять высших.
Шестая окова - это «желание существовать в мире форм» (ruparaga). Вместо «мира форм» мы могли бы поставить «область архетипов». Седьмая окова связана с «желанием существовать в мирах бесформенного» (aruparaga). Восьмая окова - «гордыня» (тапа). Это, конечно, не гордыня в обычном смысле (когда, например, кто-нибудь говорит, что он самый красивый или самый умный), а гордыня, заключающаяся в том, что я есмь я, что я не есмь не-я, или, как об этом сказал Будда: «Что я или лучше других, или хуже других, или такой же, как другие». Именно эту гордыню полностью развеял архат. У него нет даже мысли: «Я достигаю нирваны». Девятая окова - это «неустойчивость» или «дрожание» (санскр. - auddhatya, пали - uddhacca). Это нечто весьма тонкое. Тот, кто скоро достигнет архатства, как бы находится в промежутке между дальними пределами мира явления и нирваной и слегка вибрирует, потому что еще не утвердился в нирване. И наконец, десятая окова - самая основополагающая и крепкая из всех. Это «неведение» (санскр. - avidya, пали - avijja), изначальное неведение, духовный мрак. Архат рассеивает этот мрак светом мудрости и, разрушив все десять оков, осуществляет Нирвану.
Таковы четыре типа святых, составляющих арья-сангху. Когда мы говорим слова «сангхам саранам гаччхами » («нахожу прибежище в сангхе») в рецитируемой формуле «трех прибежищ», то, во-первых, мы находим прибежище именно в арья-сангхе. Во-вторых, есть бхикшу-сангха, община монахов. Она состоит из тех, кто «отринул жизнь домохозяина» и вступил в монашеский орден, основанный Буддой; она соблюдает единый устав из ста пятидесяти правил (пратимокша) .
Человек вступает в бхикшу-сангху, когда его посвящают в монахи на собрании местной сангхи, т.е. малой общины. (По традиции, относящейся прежде всего к хинаяне, община буддистов - сангха - делится на малые местные группы, avasa. Иногда в буддийских странах сангха делится по национальному признаку, тогда подобного рода община называется nikaya). Такая группа должна состоять не менее чем из пяти монахов, имеющих полное посвящение, в том числе хотя бы одного старейшины - sthavira. По традиции монаха-новичка вверяют попечению одного из стхавир, - возможно, но не непременно, председательствовавшего на обряде посвящения, и тот лично им руководит лет пять, а то и десять (знаменательно, что такого рода учителем может быть только стхавира, т.е. монах, по крайней мере, с десятилетним стажем).
Обязанности буддийских монахов многообразны: во-первых, изучать и практиковать Дхарму, особенно медитацию; во-вторых, являть пример мирянам; в-третьих, учить и проповедовать; в-четвертых, защищать мирян от неблагоприятных психических влияний; в-пятых, быть советчиками в мирских делах.
В настоящее время в буддийских странах имеется две ветви монашеского ордена: тхеравадинская (представлена на Шри Ланке, в Таиланде, Бирме, Камбодже и Лаосе) и сарвастивадинская (в Тибете, Китае, Вьетнаме и Корее). Различия в образе жизни и предписаниях, соблюдаемых монахами этих двух великих традиций, очень невелики. Пратимокша у них одна и та же (Япония - особый случай, поскольку, хотя монашеское посвящение и существовало здесь несколько веков назад, оно вымерло, а его место заняли бодхисаттвовское посвящение и другие виды посвящений).
В-третьих, маха-сангха, или «великая сангха», названная так потому, что велика числом. Это общность всех тех, кто принимает определенные духовные принципы и истины, безотносительно различий в образе жизни (то есть не имеет значения, удалился ли человек из мира в монашество, или остался в миру). Маха-сангха включает в себя арьев и не арьев, она состоит и из монахов, и из мирян. Это все сообщество буддистов на всех его уровнях, объединенная общей верностью Будде, Дхарме и Сангхе. В маха-сангху включаются все те, кто принял прибежище в Трех Драгоценностях. То, в чем они нашли для себя прибежище, является их взаимными узами. (Из лекции №3: «Сангха или буддийская Община », 1968)
Мудрые удаляются, дома для них нет наслаждения. Как лебеди, оставившие свой пруд, покидают они свои жилища. Они не делают запасов, у них правильный взгляд на пищу, их удел – освобождение”.
Возникновение буддийской общины.
Теперь мы вернёмся к истории жизни Будды. Он начал свою проповедь в городе Бенаресе. Здесь впервые возникла буддийская община – Сангха. В подражание Гаутаме его ученики брили волосы и бороду и носили жёлтые рясы. Из Бенареса Гаутама двинулся в Урувелу и там обратил в свою веру мудреца Кашьяпа. Ученики этого йога также стали буддистами. Весьма важно для молодой общины было обращение в буддизм раджи Бибмбисары, который подарил Сангхе бамбуковую рощу. В этой роще Будда и его ученики стали проводить дождливое время года, и здесь возник первый вариант буддийского монашеского общежития.
Будда прожил 80 лет. Вплоть до последних дней своей жизни он вставал рано утром и выходил в город или в деревню за сбором подаяний. Он ходил от дома к дому с деревянной чашей, молча, с обращёнными к земле глазами, независимо от того, наполнили его чашу чем-нибудь, или нет. После обеда Гаутама обыкновенно отдыхал в тени, а к вечеру, когда спадала жара, он вёл беседы с учениками.
Как мы сказали, Будда и его ученики жили в подаренной им роще только в дождливое время года. Всё остальное время они путешествовали. Однажды они приблизились к родному городу Гаутамы Капилавасту и расположились в роще. Отец Будды Шуддходана зазвал его во дворец. Здесь Будда увидел свою жену и сына Рахулу. Этого мальчика он взял в общину.
Проповедь Будды привлекала не только мужчин, но и женщин. Первое время Гаутама категорически возражал против вступления женщин в Сангху. Впоследствии он разрешил женскую группу в ордене, но отношение к этим женщинам было довольно пренебрежительным.
В это же время возникла проблема буддистов-мирян. Будда провозгласил, что, хотя и не все люди могут вступить в Сангху, все могут содействовать монашеской общине и таким образом подготовить для себя условия к лучшему перерождению, в котором эти личности смогут стать монахами. Буддистам-мирянам давался простой этический кодекс из пяти заповедей (Панча Шила):
- Воздерживайся от убийства.
- Воздерживайся от воровства.
- Воздерживайся от блуда.
- Воздерживайся от лжи.
- Воздерживайся от возбуждающих напитков.
Кроме того, миряне должны соблюдать верность Будде, его учению и Сангхе.
Будда приказал не принимать в общину лиц, находящихся на государственной службе, имеющих долги, а также рабов. О монахах он говорил:
Когда Гаутаме было около 50-ти лет, в Сангхе случилось выступление против него. Один монах, уважаемый всеми за свою учёность, совершил проступок. Он не захотел публично исповедовать свой грех и подчиниться епитимьи. У него были сторонники и противники, которые затеяли бурный спор. Будда попытался унять нарушителя порядка, однако монахи не слушали его, а один из них сказал: “Пойди-ка прочь, достопочтенный учитель и господин. Заботься только о своём учении, а мы со своими ссорами и бранью обойдёмся без тебя”. На это Будда заявил, что лучше странствовать одному, чем с дураками, и покинул Сангху. Он поселился в лесной пещере. Предание говорит, что пищей его снабжал старый слон. Со временем монахи одумались и отправили к Будде делегацию, которая умоляла его вернуться. Будда вернулся.
Но это было только начало распрей. Один из ближайших соратников Гаутамы и его двоюродный брат Девадатта создал в ордене оппозицию. Как ни странно, оппозиционеры выступали против слишком мягких правил монашеского устава. Группа монахов, возглавляемая Девадаттой, покинула Сангху и образовала свою, альтернативную, общину. Впрочем, вскоре эти раскольники вернулись.
Когда Будда был уже в преклонном возрасте, ему пришлось стать свидетелем военного поражения его родного города. Просветлённый безучастно взирал на развалины Капилавасту и на трупы своих родственников.
Однажды Гаутама оказался в гостях у кузнеца по имени Чунда. Хозяин угостил его вяленой свининой. Как сообщает предание, восьмидесятилетний Будда понимал, что для его желудка это слишком грубая пища, но не хотел огорчать хозяина отказом от угощения. Гаутама умер от пищевого отравления. Последние его слова были:
“Монахи! Всё существующее – преходяще; молитесь о своём спасении”.
Тело Будды было сожжено, а его останки разделены между городами.
Термином “Сангха” (“общество”) можно обозначить всех буддийских монахов в мире. Это связано с тем, что все монахи живут по единым правилам, изложенным в “Виная-питаке”. Женских буддийских общин очень мало. Даже в Шри-Ланке, где их больше всего, имеется около 20 женских монастырей, тогда как их общее число на острове – 7 000. Поэтому дальше говорить мы будем в основном именно о мужских монастырN="JUSTIFY">В каноническом толковании Тхеравады бикху – это нищенствующий монах, который живёт на подаяния верующих-мирян. Монахи-тхеравадины носят жёлтые или оранжевые одеяния; монахини должны носить белые одежды. Монах не является священнослужителем, т.е. не выступает как посредник между мирянином и Буддой или богами. Функционерами в храмах обыкновенно бывают миряне, а не монахи.
Человек становится монахом по своему желанию и пребывает в общине столько, сколько хочет. Однако по традиции монахом становятся не меньше, чем на месяц – например, на время отпуска. Более краткое пребывание в Сангхе считается неприличным. Из всех стран, где распространён буддизм, только на Шри-Ланке осуждается выход из общины. Каких-либо установленных правил для вступления в Сангху не существует. Членом общины может стать каждый, независимо от пола, национальности, цвета кожи, касты и социальное положение. Не допускаются в Сангху только инфекционные и психически больные, должники и военнослужащие. Монахом можно стать по достижении 20 лет, а членом Сангхи – с шестилетнего возраста; среди чсленов общины есть мальчики, послушники и монахи. Абсолютное большинство мальчиков – из бедных семей: родители отдают их в монастырь с тем, чтобы они получили хорошее воспитание и обучились грамоте. Послушниками (“саманера” – “сын аскета”) становятся юноши в возрасте от 10 до 20 лет. Послушник обязан соблюдать 10 запретов: 1) не убивать; 2) не воровать; 3) не прелюбодействовать; 4) не лгать; 5) не употреблять спиртного; 6) не есть после полудня; 7) не танцевать, не петь и не посещать зрелищ; 8) не носить украшений и не употреблять парфюмерии и косметики; 9) не пользоваться роскошными и просто высокими сиденьями; 10) не брать золота и серебра. Кроме того послушник должен изучать Дхарму и Виная-питаку и готовиться к высшему посвящению.
По достижении 20-летнего возраста послушник посвящается в монахи. Обряд посвящения прост: вступающий в Сангху трижды произносит формулу “я ищу убежища в Будде, я ищу убежища в Дхарме, я ищу убежища Сангхе”. Кроме того, он отвечает на вопросы: не болен ли он проказой, чесоткой, не имеет ли фурункулов, астмы, не страдает ли эпилепсией, является ли он человеком, мужчиной, свободен ли, не имеет ли долгов, освобождён ли от военной службы, имеет ли согласие родителей, исполнилось ли ему 20 лет, есть ли у него чаша для сбора подаяний и монашеская ряса, как его зовут и каково имя его наставника.
Монах обязан соблюдать 227 правил, изложенных в Пратимокше и Виная-питаке. Строже всего правила Винаи соблюдаются в Таиланде, тогда как в Шри-Ланке отдаётся предпочтение Сутта-питаке, а в Бирме – Абхидхарма-питаке. Для удобства запоминания правила поведения монаха разбиты на 7 групп. Первая группа – это наиболее тяжёлые проступки, числом 4, за которые монах изгоняется из Сангхи: занятие сексом, воровство, умышленное убийство человека, ложное утверждение монаха о своих сверхъестественных способностях. Вторую группу составляют 13 серьёзных проступков, за которые провинившийся должен принести покаяние перед общиной: соприкосновение с женщиной в сладострастных целях; оскорбление женщины непристойными словами, разговор с женщиной на сексуальные темы; сводничество и др. Третья группа – серьёзные проступки, связанные с имуществом (их 32). Четвёртая – проступки, требующие искупления (их 92). Пятая группа – проступки, требующие покаяния (не характерные для нынешнего времени. Шестая группа – проступки, совершённые во время обучения, которые ведут к ложным делам (из 75). Седьмая группа – проступки, связанные с ложью.
Несмотря на общность правил для всех монахов, практика и образ жизни монашеских общин и отшельников различны. В каждом случае эти различия обязательно аргументируются ссылками на жизнь Будды и его учеников. При этом бирманские монахи уверяют, что истинный буддизм только в Бирме, тайские – в Таиланде, сингальские – в Шри-Ланке; городские монахи ставят на первое место знание текстов, сельские – духовную практику, странствующие монахи – миссионерскую деятельность. При этом каждый приводит пример из жизни Будды.
Распорядок дня буддийской общины обусловлен правилами Виная-питаки: подъём с восходом Солнца, отход ко сну с наступлением темноты. Принимать пищу можно только в первой половине дня; обычно монахи едят дважды в день – ранним утром и с 11 до 12 часов дня. Всё свободное время монахи должны учиться, читать священные тексты и заниматься медитацией. Помимо этого, монахи принимают участие в многочисленных церемониях, беседуют с верующими-мирянами, в некоторых монастырях – выполняют хозяйственные работы. Т.е., кто намерен сделать духовную карьеру, изучают санскрит и пали и запоминают дословно священные тексты.
Санхга - это буддийская община. Иногда так же называют все религиозное братство целиком. Изначально под этим же словом понимали всех учеников Шакьямуни, которые нашли отражение в мифических сказаниях, связанных с буддизмом. Позже членом буддийской сангхи становился тот, кто принимал соответствующие обеты - они были и мирскими, и монашескими.
Разный смысл
Традиционная сангха включает монахов, монахинь, мирян и мирянок. Наличие такого общества говорит о том, что буддийское учение распространилось на территории государства. И в то же время слово применяется в более узком смысле, когда человек принимает Прибежище. Сангха - это сообщество тех, кто освободился от иллюзий «эго».
У монахов
Изначально подобное сообщество утвердил в V веке до нашей эры. Он обеспечил тем самым средства для желающих заниматься практикой Дхармы на протяжении всего дня, будучи свободными от быта. На буддийскую традиционную сангху, кроме того, возлагается и еще одна важная роль: она сохраняет учение Будды, поддерживает в духовном плане идущих по его пути.
Главным нюансом монашества данной религии считается соединение с Виной, содержащей немало поведенческих норм. Например, монахи ведут целомудренную жизнь, питаются лишь до полудня. Весь оставшийся промежуток времени посвящается изучению Священного писания, пению и медитациям. Если кто-то нарушает данные положения, это грозит исключением из сообщества.
Примечательно, что Тэндай, основатель японского течения, уменьшил число ограничений до 60. И немало школ, появившихся позднее, Винаи заменили целиком и полностью. По этой причине у приверженцев японских школ наблюдается священничество. Это не монашество.
Ограничения
Монашеская жизнь в Сангхе - это отказ от большей части имущества. Из собственности остаются 3 одеяния, чаша, ткань, иглы с нитками, бритва и фильтр для воды. Как правило, список дополняется одним-двумя личными предметами.
По традиции монахи не носят повседневную одежду. Изначально их одеяния сшивали из отрезов ткани и красили землей. Выдвигалась теория о том, что некогда при покраске использовался шафран. Но едва ли это было возможным, поскольку данный продукт во все времена считался дорогостоящим, а монахи были бедны. Цвета одеяний на данный момент указывают на принадлежность монахов к тем либо иным течениям.
Монахов называли «бхиккху», это переводится как «нищий». Как правило, еду они просили. И миряне кормили этих людей в обмен на обеспечение им везения в последующих реинкарнациях. Несмотря на то что индийские монахи не занимались трудом, с появлением религии в азиатских и китайских странах они приступили к сельскому хозяйству.
Мифы
Заблуждением является мнение о том, что принадлежность к сангхе - это обязательное вегетарианство. Действительно, ряд сур не советуют употреблять мясные продукты. Однако известно, что в палийском каноне, который составлялся через 300 лет после паринирваны Будды, последний отказался выдвинуть в качестве требования в сангхе вегетарианство. Он считал это личным выбором каждого практикующего.
В то же время в ряде стран монахи, как правило, дают соответствующие обеты и перестают употреблять мясо. Тибетские традиции не включают такого обета. Как правило, не едят мясо китайские, корейские и вьетнамские монахи, в то время как японские и тибетские не дают подобных обетов в обязательном порядке.
В сутрах Махаяны Будда провозглашает, что любой мирянин может достичь просветления. Но в западных традициях распространен миф о том, что просвещение невозможно вне пределов сангхи. В сутрах имеется история о том, как дядя Будды, мирянин, достиг просветления, слушая речи Будды.
В учениях
Сангха провозглашается третьей из драгоценностей. В учениях выделяют 3 ее уровня: арья-сангху, бхикшу-сангху, маха-сангху. Первая переводится как «святой». Арья всегда считается святостью в буддизме. И арьей-сангхой называют сообщество святых, обладающих определенными достижениями, духовными переживаниями. Такие личности духовно едины, несмотря на то, что не контактируют в физических оболочках. Сангха этого уровня является именно духовным сообществом, представленным людьми самых разных эпох, государств. Разобщенности по времени и пространству для них не существует.
Бхикша-сангха является монашеским сообществом. Едва ли возможно представить, сколько монахов и монахинь существовало в древнейших монастырях. Известно, что тибетский монастырь с 500 монахами считался небольшим. В таких формациях всегда проживало много бхикшу.
Наконец, маха-сангха является собранием всех, кто так или иначе обращался к Прибежищу, соблюдает некоторые наставления. Это все люди, принявшие буддийские принципы либо истины вне зависимости от того, какой образ жизни они ведут. Больше всего представителей именно у маха-сангхи.
Дхарма Сангха
Слово «сангха» обыватель мог слышать и в контексте истории о юноше. Его настоящее имя - Дхарма Сангха, он провел 6 лет в медитации без еды и воды. К нему было обращено внимание всего мира, включая просветленные умы.
В 15 лет юноша вдохновился примером Будды и сел медитировать в джунглях, добиваясь глубокого сосредоточения, из которого не выходил 6 лет. Известно, что два раза его укусила змея, от яда которой человек может умереть. Но он переносил это достаточно спокойно. Он обильно пропотел, благодаря чему из организма был выведен весь яд.
Кто-то утверждал, что именно в этот день юноша обрел просветление. С 2005 года сюда стали стекаться люди. Все свидетели говорили о том, что Дхарма Сангха сидел неподвижно, не ел и не пил, не сходил с места. Сюда стали водить экскурсии. Тогда юноша перешел в другое, более тихое место.
Съемочные группы несколько раз пытались подобраться к нему, чтобы выяснить, действительно ли юноша живет все это время без еды и воды. Канал Discovery отснял 96 часов непрерывной пленки у дерева, под которым сидел юноша, обнаружив, что все это время он не двигался, несмотря на холод и смену погоды. Рядом с деревом не было обнаружено никаких запасов воды и еды, труб. На теле юноши не было признаков физической деградации, вызванной обезвоживанием.
Сангха в России
На данный момент своя буддийская община имеется и на российской территории. Главой традиционной сангхи России является Пандито Хамбо-лама, выходец из Читинской области. Под его началом в стране открылось несколько дацанов, произошло развитие международных связей.
Буддизм считается одной из наиболее популярных религий на территории страны. Традиционно исповедуется он в Забайкалье, на Алтае, в Калмыкии, Туве и Бурятии.
В последние годы распространилась буддийская традиционная сангха в России на Москву и Санкт-Петербург. В этих городах количество буддистов составляет 1 % от общего числа жителей, имеется тенденция к увеличению числа последователей данной мировой религии.
История
Известно, что корнями буддийская сангха России уходит в древность. Первое упоминание о буддистах на Руси относится в VIII веку. Связывалось оно со страной Бохай, расположенной в Приамурье. Это было государство, созданное под влиянием китайских и корейских традиций. Вероисповедание в нем было буддистским. Тибетская его форма распространилась в России в XVII веке. Когда племена калмыков принимали российское подданство, произошло распространение данного течения и среди бурятов. В то время тибетские ламы спасались от политических событий на своей родине.
В 1741 году вышел указ, изданный сибирскими представителями власти. Он установил допустимое число дацанов и лам на территории Российской империи. Это не было официальным признанием этой мировой религии, однако в то же время делало буддийское духовенство легитимным. Официально оно было признано Екатериной II в 1764 году, когда был учрежден пост Пандита-хамбо-ламы в Российской империи. В XIX веке исповедание данных религиозных учений признавалось законным.
Но когда в советские годы, в 1930-е, прогремело несколько восстаний в дацанах против нового правительства, СССР начал борьбу с буддизмом. В 1941 году на территории страны не осталось ни одного дацана, ламы были репрессированы. Официально признавалось, что сделано это было с целью разрушить японскую диверсионную сеть.
В газете «Правда» появлялись статьи о том, как японские разведчики притворялись буддийскими проповедниками, открывали дацаны, создавая базы для дальнейшей диверсии. Япония же выступала в роли покровителей для народов, которые испокон веков следовали буддийским традициям, которые теперь на территории СССР запрещались. Активно эта страна привлекала на свою сторону монголов и бурятов. Немало монахов на российской территории были недовольны действиями советских властей. Они вступали в контакт с представителями японской разведки и армии. Сталин принял жесткие репрессивные меры.
Возрождение
Возрождаться религия на российской территории начала в 1945 году, после того, как Япония потерпела в войне поражение, и верующие обратились с просьбой возвести Иволгинский дацан. И советское правительство дало на это согласие. Этот дацан стал резиденцией для ламы, главы советских буддистов.
При этом государство позволяло быть буддистами представителям отдельных национальностей. Если же буддизм принимали представители прочих наций, для которых это никогда не было традиционным, власть относилась к ним негативно, считая их опасными. И нередко они скрывались в подполье вплоть до окончания XX века. Но с либерализацией общества и распадом СССР ситуация в корне изменилась.
После распада СССР
В 1990 году открылось больше 10 дацанов на территории страны, развернулась постройка еще нескольких. В 1996 году в новом Уставе было введено понятие Буддийской традиционной Сангхи России. Она стала членом Всемирного братства буддистов. Включает в себя несколько организаций, центров, связанных с этой мировой религией.
Нужно отметить, что на данный момент в РФ все еще отсутствует централизованное учреждение, которое бы объединило всех буддистов страны. Имеются отдельные сообщества, связанные с разными направлениями.
Современная ситуация
На данный момент буддизм становится все популярнее среди коренного русского населения, а также представителей других национальностей. В РФ буддизм официально провозглашен 1 из 4 традиционных для страны религий наряду с исламом, иудаизмом и православием.
Численность буддистов страны составляет около 1 000 000 человек. Все чаще появляются дацаны в местности, не традиционной для буддистских течений в стране. Известно, что дацаны открылись в Москве, Санкт-Петербурге и Самаре, а что современная тенденция такова, что поток людей в них увеличивается.
Служение людям и уход в великую нирвану
«Тот несравненный остров, где ничем не владеют, где ничего не жаждут, я называю Нирваной - свободой от разрушения, смерти и гибели. Ключ в царство Истины следует искать в глубине сво-его сердца».
Дхаммапада
«Во время, когда луна исчезла за горой, наивысший из мудрецов ушел в Нирвану».
Шакъяшри
Жизнь буддийской Сангхи
Первые бхикшу Будды жилив шалашах, пещерах, часто ночевали в лесу, под одиноким деревом, в расщелине скалы и других неуютных, но способствующих углубленному и обо-стренному восприятию местах.
Будда отменил и даже запретил мучительные самоистязания, столь близкие сердцу индийских искателей истины. Внешняя опрятность буддийских бхик-шу резко контрастировала с грязными, покрытыми пеплом и навозом брахман-скими аскетами. Чистота и строгая кра-сота царили в вихарах - первых буддий-ских монастырях, которые возникли сначала в двух, подаренных ему рощах— Велувана и Джетавана. Буддийские мона-стыри для многих казались раем на зем-ле, обетованными оазисами внутренней и внешней чистоты, где усталый путник мог бы предаться размышлениям и со-зерцательной практике без помех» в ти-шине и спокойствии.
Один раджа как-то сказал Будде: «Ви-дел я на своем веку немало шраманов, ве-ликих подвижников, живущих совер-шенной жизнью до последнего вздоха, но такой совершенной, законченной по-движнической жизни, Владыка, как здесь, нигде не встречал. Всюду смута, раздоры, волнения: сражаются цари с царями, князья с князьями, горожане с горожанами, брахманы спорят с брах-манами, ссорятся мать с сыном, отец с матерью, отец с сыном, брат и сестра между собою, друг со своим другом. Здесь же, Господин, я вижу монахов, жи-вущих в согласии, бхикшу, живущих в единении, без распрей. Нигде, нигде, Господин мой, я не видел столь едино-душного собрания, как здешнее».
В Дхаммападе есть такие строки, под-тверждающие слова раджи: "О, мы жи-вем очень счастливо, невраждующие сре-ди враждующих; среди враждебных людей живем мы, невраждебные. О, мы живем очень счастливо, небольные сре-ди больных; среди больных людей живем мы, небольные. О, мы живем очень сча-стливо, хотя у нас ничего нет. Мы пита-емся радостью, как сияющие боги".
Воспитание бхикшу
Главное воздействие оказывали на людей дела самих буддий-ских бхикшу: многие убеждались, что бхикшу Шакьямуни на деле осуществи-ли тот жизненный идеал, о котором из-древле говорили мудрецы Индии. "Мно-гие люди порочны, — повторяли бхикшу слова Учителя, — но мы, последователи великого Будды, будем терпеть оскорб-ления, как слон в битве — стрелу, выпу-щенную из лука". Милосердие ко всем — девиз бхикшу. Он знает, как много в ми-ре зла, и не хочет умножать его. "Все дрожат перед наказанием, жизнь прият-на для всех — поставь себя на место дру-гого. Нельзя ни убивать, ни понуждать к убийству".
Этот принцип "ахимсы" — непричине-ния вреда живому и природе, который является одним из положений восьме-ричного пути арьи, всегда встречал от-клик в сердцах людей Индии. Для то-го, чтобы достичь такого уровня, необходима постепенная борьба со страстями. Поэтому Будда говорил: "Кто сдерживает пробудившийся гнев, как пытающуюся сойти с дороги колесницу, того я называю колесничим: остальные просто держат вожжи". Овладение сту-пенями духовного пути рассматрива-лось Буддой как "некий ряд постепенно восходящих уровней. Начав с внутрен-ней решимости победить в себе волне-ние преходящего и суетного, человек подавляет свои темные, злые качества и наклонности. Он должен, во-первых, быть добр ко всем, во имя освобожде-ния себя и других от власти зла. "Ис-тинный бхикшу, — говорил Будда, — не разрушит ничьей жизни. И ни страх, ни иные соображения не заставят его отбросить милосердие и сострадание, он дружественен и внимателен ко всем существам, одаренным жизнью. Он, бхикшу, должен избегать лжи, кражи, должен быть целомудренным, правди-вым, должен отбросить грубость, жад-ность, празднословие, искать во всем справедливость".
Некоторые аскеты, даже получив по-священие от Будды, имели старые при-вычки. Они, например, пугали населе-ние деревень своим видом или действиями. Но Будда не советовал так поступать бхикшу. Он говорил: "Так же, как пчела, садясь на цветок, не ломает его лепестков, а только берет некоторое количество нектара, так и совершен-ный бхикшу, появляясь в деревне, ни-чем не нарушает ее спокойствия, беря немного пищи себе на пропитание".
Учитель советовал не поддаваться оскорблениям других и в ответ не взра-щивать в себе гнев по отношению к тем, кто не воспринимал и хулил Дхарму.
"Если те, которые не с нами, о бхикшу, стали бы порицать меня, или Дхарму, или Сангху, то вы не должны по этому по-воду впадать в гнев, вражду или досаду.
Если же вы впали в раздражение по этому поводу, то для вас, а не для против-ников ваших появилась бы опасность, так как вы потеряли бы способность су-дить: верно ли было то или нет, о чем они говорят?" — спросил Будда. "Не должно, Учитель", — отвечали бхикшу.
"Если станут говорить так, то, о бхик-шу, вы должны объяснить, что именно неправильно в их суждениях, и сказать им: "Это неправильно, это не так, это у нас не одобряется".
Будда учил, что бхикшу должен обла-дать не только нравственным совершен-ством, но и целостным самообладани-ем и осознанием, терпеливо переносить все тяготы и лишения подвижнической жизни.
"Размышляющий мудро переносит и холод, и зной, и голод, и жажду, не бо-ится ядовитых насекомых, ветра, солнца и змей. Он не отвечает тем же на слова поношения, спокоен перед телесными страданиями, перед самыми горькими муками, томительными, беспокойными, разрушительными для жизни".
Когда на бхикшу нападал ужас или страх, то Будда советовал в таких слу-чаях обращаться к трем драгоценнос-тям: "Я вам, бхикшу, так говорю: если на вас в лесу, или под деревом, или в пу-стой келье найдет страх, оцепенение, мороз по коже, вспомните тогда о Татхагате таким образом: "Он, Джина, свя-той, истинно-просветленный, совершен-ный в знании и поведении, Сугата, познавший мир, непревосходимый, ук-ротитель буйных, Учитель богов и лю-дей, Пробужденный, Бхагават". Как вспомните обо Мне, так тот страх, оце-пенение, мороз по коже, что найдут на вас, отпустят вас.
А не вспомните обо мне, так вспомни-те об Учении: "Возвещено оно во благо Победоносным Буддой, Дхарма, зримая, бесконечная, ко всем обращенная, при-тягательная, внутренне познаваемая проницательными". Как вспомните вы о Дхарме, так тот страх и оцепенение, что найдут на вас, отпустят вас.
А не вспомните об Учении, вспомни-те о Сангхе: "На благом пути Община слушающих Будду, на прямом пути Сангха слушающих Джину. Достойна она почитания, очень достойна, заслуживает благоговения. Она для мира - высшее поле заслуг". Как вспомните вы об Общи-не, так тот страх, оцепенение и другое отпустят вас.
Почему это так? Потому, о бхикшу, что Татхагата — Архат, Истинно-про-светленный, свободен от страсти, свобо-ден от ненависти, свободен от заблужде-ний, лишен страха, нет у Него боязни, не подвержен панике и испугу".
«Истинный бхикшу проходит среди волнений жизни ""тихим и свободным", не ищет почета или уважения. Он укро-тил все желания сердца, никого не осуж-дает, в нем нет ненависти к грешникам, но нет и одобрения. Он излучает в мир волны радости и дружественности, ми-лосердия и сострадания, при равном от-ношении ко всем. Ибо совершенно отре-шение радостного, познающего и созерцающего истину. Совершенен твердый духом, не наносящий никому страдания. Совершенен покончивший со всякой страстью, победа над сопро-тивлением "Я" поистине есть высшее наслаждение».
"Никогда капля росы не удержится на лепестке лотоса; никогда мудрый не прилепится ни к чему из того, что ви-димо, слышимо и создано. Кто стрях-нул с себя все греховное, тот ничего не воспримет в жадности из видимого, слышимого и созданного. Он не ищет очищения посредством другого, ибо ничто, идущее извне, не радует и не огорчает его*.
Нирвана, о которой учил своих учени-ков Будда, является уделом старатель-ных и прилежных. Путь к ней — чистое созерцание. Архат, отбросивший при-вязанности, свободный от суеты, печа-ли и радости, закаленный в школе са-моуглубления, при жизни приобщается к "непроявленному бытию". Тем самым он освобождает себя от дальнейших странствий в мирах сансары.
Посещение родного дома
Слава великого Будды разносилась львиным голосом по всей земле Магадхи. Дошла она и до Капилавасту — родины Пробужденного. После пяти лет служения людям Будда решил навестить родные места. Для него они были как места своего рода прошлой жизни.
Весть о его приближении привел Шакьев в смятение: престарелый раджа Шуддходана был рад наконец уви-деть единственного сына и приготовил пышную встречу. Он приказал убрать дворец цветами и созвал многочислен-ных гостей. Впрочем, среди Шакьев на-ходились и такие, которые не разделяли отцовской радости: им казалось унизи-тельным встречать с такими почестями нищего бродягу, покинувшего отца, из-менившего своему долгу. Их ропот при-вел Шуддходану в некоторое замеша-тельство.
Между тем Пробужденный с большой свитой бхикшу, в неизменных красно-вато-желтых одеяниях, приблизился к родному городу и расположился в ро-ще неподалеку от главных ворот. Узнав об этом, Шуддходана не знал, как ему поступить. Отцовское чувство влекло его немедленно поспешить навстречу ушедшему много лет назад сыну, но, с другой стороны, он не мог устранить уязвленную гордость раджи и свою не-приязнь к бхикшу, которых он рассмат-ривал как источник своего несчастья, и это останавливало его. Ведь цари не бхикшу, которые свободны от предвзя-тых мнений.
В конце концов, отец в нем победил ца-ря, и он отправился в рощу искать Сиддхартху. Когда же он и его свита, уви-дели царевича в нищенском рубище, с обритой головой, с чашей для подая-ния, от печали и негодования они не могли произнести ни слова.
Пробужденный устранил тягостность момента демонстрацией чудесных пре-вращений. Он поднялся в воздух и сел в йогическую позу, распространив из своего тела тысячи радужных лучей, на концах которых образовались сияю-щие будды, выпускающие в свою оче-редь такие же лучи с такими же буддами, сидящими в лотосе, чуть меньшего раз-мера, так что в следующий момент все видимое пространство заполнилось ми-риадами пульсирующих светом будд. За-тем манифестация сменилась другой: лицо его стало поразительным образом меняться, являя на краткий миг образы будд-предшественников и будд гряду-щих, из груди его вырвалось ослепитель-ное пламя, затем поток журчащей во-ды, поднялся вихрь, разметавший тело Муни на множество мельчайших час-тей, которые через некоторое время вновь собрались, образуя стоящую фигу-ру Пробужденного...
Люди онемели от изумления. Однако даже такое проявление могущества, ука-зывающее на полное овладение тайной проявленного существования, не пре-одолело предубеждений раджи. Он сно-ва увидел нищего аскета. Сердечной бе-седы не получилось, и понимания не прибавилось. Растерянный раджа уда-лился в самых противоречивых чувст-вах. Наступила ночь, и бхикшу пришлось ночевать под открытым небом.
Наступило утро и Пробужденный вме-сте со всеми, как ни в чем не бывало, отправился в город просить милосты-ню, опустив глаза и в полном молчании. Когда слух об этом дошел до Шуддходаны, в доме начался переполох. Гордость шакьяского раджи была еще более пора-жена, он поспешил найти сына и осыпал его упреками: "Неужели у нас не найдет-ся пищи для твоих бхикшу? — кричал он, — не срами нашего славного царско-го рода! У нас никогда в роду не было нищих!
Пробужденный спокойно и невозму-тимо отвечал, что Он более всего це-нит не кровное, а духовное родство и что Его великие предшественники Буд-ды также странствовали, живя подаяни-ем. Видя, что отец смягчился, Будда дал свое согласие вступить под кров бывше-го родного дома.
Едва он вошел, ему навстречу выбе-жала его жена Яшода. Увидев мужа в одежде странствующего аскета-шрамана, она бросилась к Его ногам, залива-ясь слезами. Отец в это время оплакивал горькую судьбу невестки и рассказывал, что с самого того дня ухода она была ему верна и вела почти подвижничес-кий образ жизни.
Насколько возможно щадя человече-ские чувства своих бывших родных, Про-бужденный Сиддхартха Гаутама долго вел речь о достоинствах и пользе отре-шенной жизни, о тщетности мирского су-ществования, о причинах возникнове-ния волнения в этом мире.
Зрелище было необычным и удиви-тельным. Воинственные Шакьи и ни-щие бхикшу находились рядом. Гордыня, спесь, высокомерие сошлись с терпи-мостью, смирением и рассудительнос-тью. Такого не видывал дворец Шуддходаны. Многие из Шакьев, оставив прошлое, услышав от бывшего цареви-ча: "Приди ко мне, о бхикшу!" — облачи-лись в монашеские одежды.
Будда утешил Яшодхару, рассказав ей о предопределенности случившегося, о неизбежности для каждого живого ра-но или поздно задуматься о вечной не-разрушимой обители. Ей и Шакьям Он поведал о восьмеричном пути истинных арьев, а не по роду и происхождению. Он раскрыл перед ними тайны былых рождений, объясняя деяниями прошло-го глубинный смысл своей и их судеб. Будда предложил Маудгальяяне, всеведающему и мудрому, поведать древнюю ис-торию всех будд и происхождение рода Шакьев, чем привел присутствующих в восторг, заставив многих глубоко заду-маться и припасть после повествования к стопам Учителя.
Через некоторое время к нему подо-шел мальчик. Все это время он вместе со всеми слушал необычного странника, и когда присматривающие за ним уже были не в силах скрывать от него, кто это, он подбежал и попросил у отца на-следства, как ему подсказали. Отец так описывал свою жизнь, что отношения между отцом и сыном наладились без посредников, и Рахула не захотел с ним расставаться, попросившись в Сангху. Несмотря на некоторое недовольство упрямых Шакьев, "сам ушел, да еще ре-бенка сманил". Он принял Рахулу в Санг-ху, сказав: "Приди ко мне, о бхикшу". При этом Будда сказал, что принимать детей в Сангху можно только с согласия родителей.
Через несколько дней после встре-чи бхикшу последовали далее за Про-бужденным, который шел теперь ря-дом со своим сыном. По пыльной дороге последовало и множество Шакь-ев, одевших одежду бхикшу. Будущее покажет, что они, таким образом, обре-ли не только невидимую обитель, но и в прямом смысле спасли свои жиз-ни от уничтожения в последней для Шакьев битве. Очень многие приняли обеты Панчашилы, став упасаками или упасиками, как Яшода, бывшая жена царевича.
Происки Дэвадатты
После посещения Ка-пилавасту Сангха пополнилась многими родными самого Будды. Обеты бхикшу приняли многие Его знакомые по дет-ству и юности. Таковыми были Нанда, Дэвадатта, Ананда и многие другие, ко-торые влились в общину сразу вместе после проповеди во дворце Шуддходаны. Двое из них, его двоюродные братья, Ананда и Дэвадатта впоследствии стали играть весьма заметную роль в жизни буддийской Сангхи: один преданно слу-жил Ему всю жизнь до конца, другой из зависти и дурных наклонностей всячес-ки мешал Пробужденному, пытаясь рас-колоть Общину.
"Когда глупец на свое несчастье ов-ладевает знанием, оно уничтожает его удачливый жребий, разбивая ему голо-ву. Он может возжелать неподобающе-го ему положения среди бхикшу и влас-ти в вихарах и почитания других родов", — эти слова Будды были сказаны именно про Дэвадатту, двоюродного брата Гаутамы, который причинил Учи-телю много огорчений за все то время, пока он был в сангхе.
Каких только способов не измышлял он, чтобы умалить Будду в глазах окружа-ющих и увеличить собственное значе-ние! Он предлагал бхикшу свою власть, предлагал отстранить Будду от руковод-ства сангхой, пытался занять его место. Он затевал интриги при дворе махара-джи Магадхи с целью опорочить Гаутаму Будду, но Аджаташатру не пошел на предложения Дэвадатты. Когда в сре-де бхикшу или мирян возникали разно-гласия, то Дэвадатта оказывался в гуще происходящего и раздувал все кофликты до внушительных размеров.
Будда обладал гибким умом: если усло-вия менялись, то соответственно меня-лись и некоторые правила, регулирую-щие жизнь общины. С появлением вихар-монастырей многие правила лес-ной жизни бхикшу оказались если не невыполнимыми, то, по крайней мере, не нужными в новых условиях прожива-ния. Поэтому Будда отменил ряд пра-вил, основанных на прецедентах ран-ней скитальческой жизни, и смягчил Винаю. Это сразу было расценено не-которыми ревнителями суровой жиз-ни как отступление от святости, чем не преминул воспользоваться Дэвадатта.
В этом проявилась неумеренность Дэ-вадатты, его двойственность. Во-пер-вых, когда он вошел в доверие к быв-шему царевичу Аджаташатру, ему и его окружению, бывшим с ним младшим монахам, подавали ежедневно по 500 порций риса на молоке. Не в силах усто-ять перед такими почестями, Дэвадатта возгордился, что и стало началом его па-дения. Во-вторых, уже замыслив раскол сангхи, Дэвадатта предложил Пробужденному ввести в общину более суровые правила, в том числе полностью отказаться от употребления мяса и ры-бы, не ночевать в помещении и другое. Таким образом, Дэвадатта был неуме-рен в самом буквальном смысле: не знал меры и отклонялся от нее то в одну сторону — чрезмерного переедания, то, в другую — чрезмерного поста.
Собрав, таким образом, недовольных, числом около пятисот, Дэвадатта предъ-явил Будде требование: отказаться от новшеств, от монастырей, от оседлости, вернуться к более частым проведени-ям обряда Пратимокша. В требовани-ях Дэвадатты сквозила ревность к Будде, и преобладало внешнее, формальное и догматичное отношение к практике.
Будда отверг все притязания расколь-ника. Дэвадатта не подчинился, ушел из сангхи в лес, увлекши за собой полты-сячи аскетов. Бхикшу, благодаря увеще-ваниям Шарипутры и Маудгальяяны, были возвращены — двум великим стхавирам ("старейшинам") пришлось при-менить чудесные превращения и устро-ить интереснейший диспут, но сам Дэвадатта не оставил своих преступных замыслов. Он подослал к Будде наем-ных убийц, но на них напал страх и ужас, впоследствии и они приняли его Учение.
В другой раз Дэвадатта взобрался на гору и сбросил на проходящего внизу Будду и его учеников огромный кусок скалы. Но этот камень упал на две скло-нившиеся друг к другу вершины, так что Будда лишь слегка ушиб себе ногу.
В третий раз, находясь в Раджагрихе и зная, что там есть буйный слон, топ-чущий людей насмерть, Дэвадатта под-говорил людей пустить его по той уз-кой улице, по которой пойдет Бхагават. Архаты и Арья сначала просили Учите-ля свернуть куда-нибудь и уклониться, но Будда успокоил их, сказав, что "Буд-ды насильственной смертью не умира-ют". После этого Арья-святые действи-тельно отступили, не искушая судьбу, остался один Ананда, который тогда еще не был архатом, но "просто любил" просветленного. Он пытался заслонить собою учителя, но Будда попросил его не делать этого и отойти. Когда разъя-ренный слон приблизился, Будда сми-рил его добротой, и животное успокои-лось, и мирно подошло.
Будда часто рассказывал ученикам о кармических причинах, приведших Дэвадатту на дурной путь. Эти причины были посеяны еще в далеких прошлых жизнях, когда Дэвадатта, будучи другим существом, злыми деяниями сотворил себе собственную карму, чтобы во вре-мя жизни Пробужденного противостоять Ему. Принял его Шакьямуни исклю-чительно из милосердия, чтобы смяг-чить его последующую участь.
Деятельность Будды и без происков Дэвадатты была полна всевозможных приключений и опасностей. Несмотря на его величайший при земной жизни ав-торитет, у него находились и другие вра-ги, которые чинили ему препятствия.
Свирепый разбойник Амгулимала, объявленный вне закона за то, что он убивал каждого попавшегося ему пут-ника, после неудачной попытки запу-гать Будду обратился в буддизм, был принят в члены сангхи и мирно окон-чил свои дни монахом.
Один брахман, по имени Магандия, предложил в жены Будде свою красави-цу дочь, несмотря на принадлежность последнего к другой касте и на данный им обет безбрачия. Своим отказом Буд-да нажил в лице отвергнутой им краса-вицы непримиримого врага: впослед-ствии она вышла замуж за сына царя и пыталась отомстить Будде.
Ему пришлось пережить многое: и лживые обвинения со стороны про-тивников, проповедников иных учений, и откровенное презрение со стороны людей, особенно родных и близких кша-триев, считавших, что такому здорово-му, крепкому мужчине лучше было бы за-няться земледелием или каким-нибудь другим полезным трудом.
Однако за исключением козней род-ственника и отдельных врагов продол-жительная жизнь Победоносного про-текала как мощная, уверенная в своем величии чистая река, увлекающая за со-бой более мелкие ручьи в движении к великому Океану Пробужденности.
